В оформлении обложки использована фотография автора Elliott Brown из галлереи «Harbour Tours – Portsmouth Historic Dockyard – HMS Warrior 1860» с сайта https://www.flickr.com/photos/ell-r-brown/9359176613/in/photostream/

Отыскивая отправную точку для цикла историй о кораблях и флотах, после всяческих колебаний решено было остановиться на периоде 1855–1865 гг. – том периоде, когда технологическая революция наиболее ярко и наглядно продемонстрировала себя в такой отрасли военного дела, как военное кораблестроение, преобразовав ее фантастическим образом, – когда появились современные классы кораблей, а их качества и «младенческие» недостатки как нельзя более отчетливо проявились в отчаянных войнах этого десятилетия.

Первые броненосцы

А почему их, собственно, так долго не строили?

Идея защищать «мягкое» и легковоспламеняемое дерево металлом известна в военном судостроении очень давно, по крайней мере – со времен античности. Уже тогда, в Сиракузах, что на Сицилии, для тирана Дионисия была построена триера «Артемида», передняя надстройка которой была обшита медными листами – разумеется, не для защиты от снарядов (хотя в то время на судах уже использовались метательные машины – катапульты и баллисты), но от зажигательных стрел.

В 1592г. корейский флотоводец Й-сун, готовясь к отражению японского вторжения, приказал изготовить судно-«черепаху» («кобуксон»), борта и палуба которого были покрыты металлическими листами. Благодаря своим «черепахам» корейцы разгромили японский флот и отстояли свою независимость.

«Кобуксоны», по сохранившимся данным, имели водоизмещение порядка 300 тонн и вооружались 16 орудиями калибра 190мм (вес ядра – 50 фунтов) по бортам и четырьмя более легкими пушками в оконечностях. В движение они приводились либо 18 парами весел – в отличие от европейских галер весла этих судов входили в воду вертикально и гребля ими представляла собой серию достаточно замысловатых манипуляций, либо, при благоприятной погоде, парусами-циновками, поднятыми на двух невысоких мачтах. Управление этими парусами осуществлялось при помощи веревок через специальные люки в палубе – чтобы не подвергать людей опасности. Корпус они имели тупоносый, бронирование осуществлялось привинченными к бортам и палубами бронзовыми пластинками, причем палубные пластинки еще имели и острый шип – чтобы противнику было труднее захватить судно абордажной атакой.

По историческим данным, броня «кобуксонов» выдерживала даже обстрел из осадных орудий. В последней, хотя и победоносной, битве с японцами Й-Сун погиб, и гребные броненосцы более в Корее не строились: не было нужды, не было более и такого изобретателя-энтузиаста, каким, чувствуется, был Й-Сун. Да и низкая мореходность и тихоходность этих плавучих батарей не внушали, очевидно, оптимизма его последователям на посту командующих корейским флотом…

Испанцы в 1782г., готовясь к штурму Гибралтара, соорудили несколько плавучих батарей, борта которых были защищены медными листами и пробковыми щитами. Кроме того, эти суда оснастили специальными помпами, которые обливали толстые деревянные борта водой – чтобы те не возгорались от каленых ядер. Правда, все эти ухищрения ни к чему толковому не привели, и испанцы в очередной раз потерпели сокрушительное поражение.

Таким образом, несмотря на относительную простоту и видимую осуществимость идеи бронирования, на протяжении тысячелетий она не получала распространения. Впору задаваться не вопросом: «Почему люди только в середине позапрошлого столетия догадались бронировать корабли в массовом порядке?», а вопросом «Почему они раньше этого не начали делать?»

И ответ на этот вопрос чрезвычайно прост: не было смысла.

1. Деревянный корабль, при всей его кажущейся уязвимости, обладал, благодаря использованию конструкционного материала с плотностью меньше плотности воды, отменным запасом плавучести. И при этом – чрезвычайной устойчивостью к обстрелу сплошными ядрами. Достаточно сказать, что, к примеру, в Наваринском бою (1827г.) русский линейный корабль «Азов» получил 153 попадания и при этом до конца боя сохранял боеспособность. Годом позже маленький русский бриг «Меркурий» (20 орудий) подвергся нападению двух турецких кораблей, имеющих суммарно более 180 орудий, выдержал продолжительный обстрел и самостоятельно возвратился на базу.

То есть на протяжении большей части истории военных судов бой между ними мог быть приведен к решительному исходу либо абордажем, либо при помощи брандеров.

2. Деревянный корабль достаточно дешев. С этой точки зрения, его легко заменить. Покрытие его броневыми плитами на порядок увеличивало стоимость, существенно не улучшая боевых качеств: артиллерия вплоть до XIX века еще не играла настолько фатальной роли. В то же время из-за увеличения веса корпуса маневренность, скорость и мореходность бронированного корабля резко ухудшилась бы, что превращало его в легкий объект для абордажной атаки.

3. В 1822г. в Англии было построено первое судно с железным корпусом «Аарон Менби». Опыт плаваний этого корабля показал перспективность железного судостроения, что дало толчок разговорам о неминуемом и скором появлении бронированных судов. Слухи о появлении подобных проектов во Франции, США и других странах все чаще достигали Великобритании – тогдашней «владычицы морей», весьма ревностно относившейся к первенству своего флота.

Обеспокоенные этими слухами, англичане решились на дорогостоящий эксперимент: обшили борта старого шлюпа «Саймум» листами железа общей толщиной 25,4 (1 дюйм; 4 слоя по 6,35мм), и обстреляли его из обычных корабельных 32-фунтовых пушек.

Эффект оказался сокрушительным. Ядра не только пробили броню, но рваные куски раздробленного железа до такой степени изрешетили все внутри шлюпа и выглядели настолько устрашающе, что присутствовавший на испытаниях известный английский артиллерийский офицер Г.Дуглас заявил, что предпочел бы получить аккуратную «дырку» от пули, чем рану от такого осколка.

Эксперимент с «Саймумом» на некоторое время поставил крест на идее бронированных судов.

Революция в корабельной артиллерии как стимул введения бронирования на судах

Проекты повышения эффективности гладкоствольной артиллерии, стреляющей сферическими ядрами, известны достаточно давно. К примеру, еще в XVI веке изобретатель логарифмов шотландский ученый Нэпир мучался идеей о том, как заставить ядро, после попадания в борт корабля, менять траекторию, «метаться» по судну, полнее расходуя свою кинетическую энергию. Но более реальной оказалась идея использования разрывных снарядов. Правда, и на этом пути предстояло преодолеть ряд препятствий: пустотелый сферический снаряд с легкостью мог быть раздавлен пороховыми газами еще при выстреле, внутри канала орудийного ствола.

Выход был найден в укорочении орудийного ствола. Так, в XVII веке появились мортиры – очень короткоствольные (1,5–2,5 калибра) орудия, стреляющие по навесной траектории. Во второй половине XVIII века, почти одновременно в России и в Англии, появились единороги и карронады – короткоствольные орудия, способные стрелять настильно разрывными бомбами. И единороги, и карронады сотнями поставлялись на флоты, но в реальности стреляли они, также, как и пушки, сплошными ядрами: промышленность того времени была просто не в состоянии обеспечить сотни корабельных орудий разрывными снарядами, каждый из которых стоил в 20–25 раз дороже, чем обыкновенное ядро.

В 1819г. французский инженер Пексан разработал конструкцию крупнокалиберного (220мм) орудия, способного стрелять по настильной траектории тяжелыми бомбами. Такое орудие могло считанным числом попаданий вывести из строя практически любой деревянный корабль. Новинка Пексана произвела такое впечатление, что аналогичные орудия принимаются на вооружение во всех флотах мира: в Англии – калибром 203 мм (8 дюймов), в России – 216 мм (8,5 дюймов), в США – до 12 дюймов. Такие орудия стали называть «бомбическими».

В 1849г., во время Датско-Прусской войны, береговая батарея прусских бомбических пушек нанесла серьезные повреждения двум крупным датским кораблям – линкору «Христиан III» (84 пушки) и фрегату «Гефион» (48 пушек). И хотя погибли эти суда от начавшихся на них пожаров, вызванных попаданиями каленых ядер, участие в этом бою бомбических орудий сыграло для них роль хорошей рекламы. Еще более сильный импульс нововведениям в морском деле дала Крымская война 1853–1856гг. Уничтожение русской эскадрой, в состав которой входили вооруженные большим количеством бомбических орудий линкоры «Париж» и «Великий князь Константин», отряда турецких кораблей при Синопе, тяжелые повреждения англо-французского флота при бомбардировке Севастополя, – все это вплотную поставило вопрос о создании бронированных кораблей.

Эта тема стала тем более актуальна в виду стремительного роста калибров бомбических орудий – в Англии – до 254 мм (10 дюймов), в России появились единороги и бомбические пушки калибром 245 мм и 273 мм; в США начиная с 1856г. закладывается серия крупных (порядка 4600 тонн) фрегатов, несущих до 40 исключительно бомбических орудий калибром от 203 мм до 254 мм, а в 1857 г. была заложена гигантская (порядка 5,5 тыс. тонн) «Ниагара», вооруженная 279 мм (11 дюймов) орудиями.

Ориентировочные характеристики корабельных орудий 1840–1850-х годов

При знакомстве с этой таблицей надо иметь в виду, что в разных странах фунты как единицы массы несколько различались друг от друга. Были нюансы и в обозначении артиллерийских калибров. Например, в России калибр пушек измерялся в артиллерийских фунтах (0,4914 грамм), единорогов и мортир – в пудах. Причем пуд считался равным 40 торговым фунтам по 409,5 грамм.

В Англии калибр пушек также измеряли в фунтах (английский фунт считается равным 453,59237 граммам), но калибр гаубиц и бомбических орудий меряли в дюймах (один дюйм примерно равен 25,39 мм, при расчетах округляли до 25,4мм). Причем эта схема сохранялась в британской полевой артиллерии до конца II мировой войны.

В английских источниках 1850–1860-х годов эта традиция отчетливо прослеживается: 203 мм пушки постоянно обозначаются как 68 фунтовые, бомбические орудия – как 8′′ (восьмидюмовые).

Французский фунт примерно равнялся русскому артиллерийскому – 0,489505 грамм. Поэтому по факту ядро французской 30-фунтовой пушки было тяжелее номинального веса ядра английской 32-фунтовой – 14,685 кг или 32,375 английских фунта.

По поводу скорострельности орудий можно сказать, что в ходе Синопского боя русские канониры делали в среднем 1 выстрел за 2 минуты из 36-фунтовых и 68-фунтовых орудий. Считалось, что у англичан прислуга может делать из 32 фунтовой пушки по 2–3 выстрела в минуту, и поэтому британские адмиралы упорно противились переходу на более крупнокалиберные орудия с их гораздо меньшей скорострельностью. Хотя боевые офицеры полагали, что одна 68-фунтовая пушка стоит 4-х 32-фунтовок.

В США призовые расчеты (по американским данным) на полигоне развивали темп стрельбы из 9-дюймовок до 4 выстрелов в 3 минуты; в годы Гражданской войны броненосец «Нью Айронсайд» во время бомбардировки побережья мог стрелять из своих 11-дюймовок в течение часа со скорострельностью примерно 12 выстрелов за 20 минут, а в течение 3 часов вести стрельбу со скорострельностью примерно 15 выстрелов за 49 минут.

Механическая революция: паровая машина приходит на корабли

Использование энергии пара для целей механики известно с глубокой древности. Еще во времена античности сиракузский ученый Гиерон построил макет двигателя внешнего сгорания, представляющего собой пустотелую сферу, закрепленную на оси, и снабженную наклонными патрубками, расположенными в плоскости, перпендикулярной указанной оси. При нагреве сферы вода, залитая в нее, закипала, пар вырывался через патрубки и создавал реактивную силу, приводящей котел-сферу во вращение.

Со второй половины XVII века на каналах в Англии и Франции для буксировки барж использовались установленные на берегу цилиндры с ходящими внутри них поршнями, которые приводились в движение давлением поступающего в цилиндры пара.

Наконец, в 1784г. английский механик Джеймс Уатт создал первую действующую паровую машину современного типа. Проекты использования этого устройства как силовой установки для судов не замедлили появиться. В 1806 году американец Роберт Фултон построил первый успешно прошедший испытания пароход («Клермонт»; правда, машину для него поставили из Англии). Судно имело длину 40,5м, ширину 3,96 м и мощность машины порядка 20 номинальных лошадиных сил. В 1812г. Фултон создает для флота США первый в истории боевой пароход «Демологос». Это был очень крупный для своего времени (более 2000т водоизмещения) корабль, устроенный в виде катамарана. В одном из его корпусов размещалась паровая машина, в другом – запас угля для нее, колесо располагалось между корпусами, и было, таким образом, надежно защищено. Машина мощностью порядка 120 л.с. позволила во время одного из переходов развить кораблю скорость 5,4 узла. «Демологос» вооружался 20-ю 32-фунтовыми орудиями и имел необычайно толстые борта из крепкого дуба – до 1,5 метра! Предполагалось, что ядра тогдашних пушек не смогут пробить такую преграду.

Шла Англо-Американская война, и «Демологос» предназначался для обороны гавани Нью-Йорка; правда, поучаствовать в боевых действиях ему не довелось. После окончания войны он использовался как плавучий пороховой склад и погиб от пожара и последовавшего взрыва.