Роза

Читать Васякину мне одновременно тяжело и прекрасно. Она берет сложное, неприятное, неопрятное, забытое, и превращает это в прекрасный, очень личный текст. Она делает из незнакомых лично читателю, но таких понятных людей, немного большее — показывает ранимость и хрупкость их душ.

Оксана уже писала про маму в «Ране», про отца в «Степи», а третья книга, «Роза» посвящена ее тете, Светлане. Авторка хоронила близких одного за другим, но эти истории будто бы помогают им остаться живыми чуть дольше. Светлана умерла от туберкулеза 8 лет назад, приняв свою смерть как данность, не пытаясь себя спасти. Она не любила и не могла работать, любила внимание мужчин, выпить и курить, накинув на плечи неизменную кофту. Она была хрупкой и прозрачной, будто бы девочка-подросток, которая никогда так и не выросла. Едва ли в глазах общества, да что там, в глазах собственной матери, Светлана хоть когда-то делала что-то правильно. Но она была, существовала, оставила свой след в мире. И эта книга ощущается разговором, пусть даже и с мертвыми.

Эта книга — очень личная (хотя странно говорить такое об автофикшине). Мне показалось, что в ней Оксана будто бы вышла на новый уровень рефлексии. Она пишет о тете, но в то же время о себе:

Иногда я спрашиваю у себя, почему для письма мне нужна фигура извне: мать, отец, Светлана. Почему я не могу написать о себе? Потому что я - это основа отражающей поверхности зеркала. Металлическое напыление. Можно долго всматриваться в изнаночную сторону зеркала и ничего не увидеть кроме мелкой поблескивающей пыли. Я отражаю реальность. Раньше люди верили, что старые зеркала помнят все увиденное. В некотором смысле, так и есть. Я и есть живое зеркало.

События этой книги — меланхолия, сжатая до букв. Ужасные, даже отвратительные вещи подаются как обыденные, ведь они таковыми и были. Три женщины, окружавшие маленькую девочку: мать, бабка, тетя. Их языком любви была ненависть, усталость, алкоголь. Они были рядом, потому что так принято, потому что не умели иначе. Это был их маленький мир, замкнутый, остающийся в душе даже спустя долгие годы.

Мне всегда нравились в этих текстах образы и вкусы, переданные несколькими штрихами: свет в квартире, духота комнат, селедка с картошкой на столе, запах пыли жилого дома, терпкий привкус самогона, шум разговора на кухне, хрустящий под сапогами снег. Ты будто бы сразу переносишься на эту самую кухню, идешь на остановку после застолья, хочешь ты того, или нет. Эти образы узнаваемые, ведь я тоже их помню, я тоже была на таких кухнях в детстве. Такая знакомая, чуть жуткая хтонь обычной жизни.

И пусть образ Светланы не вызвал у меня сильного сочувствия, образ самой Оксаны стал ближе. Призма, через которую она видит мир и пишет, ее метафоричность и поэтичность слога — все это притягивает и заставляет желать еще. А книга до обидного маленькая, оставляющая после себя несколько едва заметных призраков чужих людей, а также клубок спутанных и очень разных эмоций.

Те, кто следят за моими постами, знают, что я отрицательно отношусь к автофикшну. Причем важно заметить, что такое отношение у меня не к автобиографическим трудам, а именно к новомодному литературному явлению, которое чаще смахивает на нытье, а не на художественное произведение.

Поэтому к «Розе» Оксаны Васякиной, попавшей в короткий список «Большой книги», я сразу же подходил с отрицательными ожиданиями, основанными на прошлом опыте знакомства с жанром. И представьте мое удивление, когда уже с первых страниц я понял, что передо мной не очередной жалобный вой обиженного на мир миллениала, а вполне себе качественная литературная работа, заслуживающая самого пристального чтения.

«Роза» — последняя книга трилогии Васякиной, посвященной ее умершим родственникам. В новом романе объектом авторских наблюдений стала тетя Васякиной, Света, скончавшаяся от туберкулеза.

Сама история, в общем-то, мало чем отличается от ей подобных. Тяжелая жизнь, проблемы с родителями, попытка заполучить долгожданную свободу и вдохнуть полной грудью. Тетя Света с самого детства была зависима от своей матери. Их отношения больше смахивали на отношения работодателя (причем неприятного такого, деспотичного) и вялого сотрудника, который все время опаздывает, выбегает покурить и не отличается успехами на рабочем месте. Светка гуляла, спала со всеми направо и налево, курила и сильно пила, короче, всеми силами пыталась привлечь к себе родительское внимание.

Трудный подросток и посредственный человек — болезнь Свете предрекали все. Не ВИЧ так рак, — что-то обязательно нагуляет. Вот и вышло так, что сначала Света нагуляла ребенка, а потом и туберкулез, от которого впоследствии и скончалась.

Не хочется прослыть циником, это все-таки вполне реальная история, но Свету мне не жалко. Я ее не понимаю и понимать не собираюсь. Каким бы чудовищным ни был гнет родителей и как бы тебе по жизни не было тяжело, но выбор у человека есть всегда. Света много раз могла уйти от матери, начать жить одна и отречься от разгульного образа жизни. Но она не смогла. И это только ее проблема.

Люди, будь они лирическими героями или вполне реальными особями, должны бороться со своими слабостями, проявлять волю и внутреннюю силу, а не соглашаться с поражением и вяло угасать. Вспомните, даже Тайлер Дерден у Паланика занимался саморазрушением, преследуя высшую цель, проявляя дух и свободолюбие, он был революционером, а тетя Оксаны Васякиной — была человеком, который сдался и сам о себе говорил, как о подыхающей собаке.

Так что останови писательница свой объектив на вялой жизни Светки, книга бы не вызвала у меня никаких положительных эмоций. Однако Васякина в противовес Свете воздвигает другую фигуру — саму себя. Тетка с племянницей чем-то похожи, они обе страдают от ряда душевных травм и заболеваний, тянущих их все ближе и ближе ко дну. Только если Света отдается на волю своему року и боли, то Оксана все же пытается дать им отпор, преобразовать их при помощи творчества и стать сильнее, зажить счастливой жизнью и примириться со своими демонами.

И вот как раз тем, как Васякина осмысляет семейное горе и судьбу Светы, история мне понравилась. Писательница видит, какой трагичной была жизнь Светы. Та была пустым местом, призраком, пытавшимся обрести плоть. Васякина чувствует нечто подобное, но с той только разницей, что она ходит к психотерапевту, она пишет книги, сидя на скамейке в парке или на дереве в лесу. Она делает все, чтобы не повторить судьбу своей тети, и показывает читателю, где в отражении между ними есть искажения, которых она достигла непростым трудом.

Помимо всего прочего, «Роза» еще и замечательно написана — это тот самый случай, когда поэтесса адаптировалась под прозу и наполнила ее уникальными лирическими образами, которым, казалось бы, нет места в сухом прозаичном изложении.

Поэтому как бы я негативно не относился к жанру, но «Роза» Оксаны Васякиной — это хорошая и качественная литература, совершенно заслуженно занимающая свое место в коротком списке «Большой книги».

Я думаю о Светлане и одновременно думаю о себе. Та тяжесть, о которой она часто говорила, мне известна.

Да и не только вам, Оксана, не нужно быть Дон Гуаном или беспутной Светланой, чтобы ощутить, власть давления, которое налагают на нас обязанности и обязательства. Пушкинское "тяжело пожатье каменной его десницы" знакомо всем, кто когда-нибудь сталкивался с необходимостью подчиняться жесткому учебному или рабочему графику, кто рожал и воспитывал детей. Позже лечь, раньше встать, имея главным из всех желаний выспаться. Все через это проходят, всякий по-своему, это делает нас сильнее, позволяет задействовать собственные ресурсы, о существовании которых не подозревали, и потом с прокачанными душевными и ментальными мышцами, идти по жизни проще, и все мы интуитивно чувствуем, что так надо, что каждый на своем пути сталкивается со своими трудностями, и "а кому сейчас легко?".

Но есть люди, их куда больше, чем принято думать, поговорка "в семье не без урода" не на пустом месте появилась, есть потенциальные маргиналы, которые не могут или не хотят подчиняться общим установлениям. Почему, поди разбери, но вот появляются такие недоделанные, позор семей, работать не хотят, им бы только пить да гулять. В условно благополучной среде: большой город, образованные родители, социально адаптированное окружение, такое случается реже; в сельской местности или маленьких промышленных городках с плохой экологией, в семьях с пьющими родителями, где домашнее насилие в порядке вещей, а уровень образования десятилетка+ПТУ - чаще. Семья Оксаны Васякиной из последних, а героиня ее новой книги, тетка Светлана, из таких неприкаянных девочек.

Умерла восемь лет назад от туберкулеза, которым заразилась от кого-то из бывших сидельцев на очередной пьянке. куда сбегала периодически из-под материнского надзора. Нигде толком не училась. не работала, ничем серьезно не интересовалась, прожила недолгую жизнь на одном и том же продавленном диване. Сюда ее принесли кульком из роддома и уселись обмывать, а старшая сестра, мама писательницы, увидев. что младенец проснулся и готов заплакать, сунула в ее рот кусочек колбасы, и еще один, и еще. К тому времени, когда мать зашла проведать, малышка уже задыхалась Она таки задохнулась на том же диване, спустя тридцать девять лет, года не дожив до сорока. Вошла в мир нормальной, ни умственно ни физическим не отсталой, не красавицей, но и не дурнушкой (глазищи ого какие). Почему такая короткая бессчастная жизнь? Не знаю и никто не знает.

Можно много наговорить про социальные проблемы, про изначальную депрессивность, разлитую в воздухе таких вот усть-илимсков, про семьи, где физическое и моральное подавление норма. И никто не объяснит, почему другие дети, рождающиеся в подобных семьях, городах и поселках, не самой благополучной среде - почему они добиваются чего-то, увеличивают количество тепла и света в мире, да просто умеют быть счастливыми без того, чтобы делать несчастными близких. Нет и не будет ответа. "Роза" завершает трикнижие Оксаны Васякиной и с ней первой я не ощутила, читая, никакой общности, я тот сытый, который не разумеет голодного, пускающего под откос свою единственную жизнь.

Я ищу и не нахожу в себе сочувствия к героине, у меня была такая же двоюродная сестра Лена, которая таскала меня ребенком в свои пьяные компании и учила врать маме, что мы просто гуляли. Один раз на Первомайских озерах, куда мы приехали с ее приятелями, я чуть не утонула, в другой она распотрошила мою копилку и мы классно оттянулись в парке Горького, там она хотела, чтобы я называла ее мамой, когда к нам подходили знакомиться парни. А однажды, на следующий день после моего дня рождения, она подарила мне чудесную ходячую куклу в половину моего роста, самый прекрасный дентрожденьишный подарок. какой был у меня за все годы - на собственно праздник ее не приглашали из-за плохой репутации. Однажды она взорвала печь в своем доме, я стояла у своего окна и видела, как крыша медленно, и вся целиком, поднялась, а после опустилась рядом на снег, и только через промежуток времени, который показался долгим, услышала хлопок, а потом Ленкины крики, она тогда получила ожоги семидесяти процентов тела и вышла из больницы только через три месяца. Мужчина. который был с ней, выскочил из дома, прыгнул в машину и был таков. А однажды она попала в аварию и все лицо у нее с тех пор в шрамах, когда в подобную, с изрезанным осколками лобового стекла лицом попала я, через год никто уже не замечал следов, ну потому что свои полгода я провела в косметологии и поставила себе примерно полторы сотни уколов, и прошла через шлифовку, а Лена после своей пила и говорила: "Ты знаешь, сколько это стоит, сделать лицо!?" Я даже не знаю, что с ней теперь, мы перестали общаться года за три до того, как я переехала в Россию, она просто в очередной раз исчезла с радаров, да никто особо и не расстроился, расстраивались, когда появлялась.

Нет в этих людях ничего хорошего и ничего романтичного, рождаясь, они прогрызают живот матерей и портят все, к чему прикасаются. Оксану Васякину я считаю ее одной из самых сильных современных писательниц, но "Розы" не полюбила. И все-таки она сделала это. Сказала от лица тех, кто сам за себя говорить не может. Спасибо.