Читать бесплатно книгу «Былины. Исторические песни. Баллады» Сборника полностью онлайн — MyBook
cover

Сборник
Былины. Исторические песни. Баллады
Составители А.Калугина, В.Ковпик

В книге, которую мы предлагаем читателю, публикуются лучшие образцы песенного эпоса русского народа: былины, исторические и балладные песни, а также скоморошины. В них в поэтической форме нашли отражение, с одной стороны, историческое сознание народа, идея служения Родине, любви к родной земле, к земледельческому труду, к близким людям, а с другой – обличение врагов, посягающих на Русь и разоряющих города и села, осуждение злодейств, осмеяние человеческих пороков и низменных поступков.

Былины – героический эпос русского народа, восходящий ко временам Киевской Руси, – до середины XX в. сохранялись преимущественно на Русском Севере (Архангельская область, Карелия) в устах сказителей, именовавших эти песни «старинами» или «старинками». Термин «былина» по отношению к ним был введен в употребление в 30-е гг. XIX в. собирателем и издателем фольклора И. П. Сахаровым, позаимствовавшим его из «Слова о полку Игореве» (автор которого ведет рассказ «по былинам сего времени», а не по старинным песням-«славам» в честь князей, созданным вещим певцом Бояном).

Сейчас это может показаться странным, но еще в середине XIX в. наша отечественная наука не располагала сведениями ни о бытовании былин, ни об их исполнителях – и это в то время, когда Богатырский эпос, как мы сейчас знаем, еще был широко распространен на территории России! Причину этого явления можно найти в петровских реформах, в результате проведения которых образованные слои русского общества приобщились к европейской культуре и в то же самое время отдалились от основной массы своего народа – крестьян – настолько, что о русском народном творчестве имели лишь самое приблизительное понятие (а подчас – ио самом языке: не случайно пушкинская Татьяна, «русская душою», «по-русски плохо знала» и «выражалася с трудом на языке своем родном»). Положение стало меняться лишь в эпоху романтизма, пробудившего внимание образованного русского общества к творениям «народного духа», передававшимся изустно в среде неграмотного в своей массе крестьянства. В 1830-1850-е гг. развернулась деятельность по собиранию произведений фольклора, организованная славянофилом Петром Васильевичем Киреевским (1808–1856 гг.). Корреспондентами Киреевского и им самим было записано около сотни былинных текстов в центральных, поволжских и северных губерниях России, а также на Урале и в Сибири, однако эти записи увидели свет только в 1860–1874 гг., когда собрание народных песен Киреевского издавал П. А. Бессонов.

До середины XIX в. былины были известны русскому читателю лишь по сборнику Кирши Данилова, первое (сильно сокращенное) издание которого под заглавием «Древние русские стихотворения» увидело свет в Москве в 1804 г., второе (значительно более полное) – в 1818 г. («Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым»). Считалось, однако, что представленные в этой книге песни уже перестали бытовать в народе. Сама личность составителя этого собрания произведений народного песенного эпоса, равно как и место, время и обстоятельства его возникновения оставались тайной вплоть до недавнего времени, когда трудами ученых, предпринявших обширные историко-архивные разыскания, было установлено, что Кирилл Данилов был заводским мастером в демидовском Нижнем Тагиле. Владея обширным фольклорным репертуаром, он в середине XVIII в. записал его (или продиктовал для записи) по поручению хозяина заводов – Прокофия Акинфиевича Демидова, который, в свою очередь, хотел передать эти песни в качестве важного исторического источника известному историку, академику Герарду-Фридриху («Федору Ивановичу», как его звали по-русски) Миллеру.[1] Весьма вероятно, что Кирилл Данилов оказался за Уралом не по своей воле: в России за иную песню могли сослать «в места не столь отдаленные» и в XX, и в XVIII веке. Думать так заставляет фраза, оброненная П. А. Демидовым в письме Г.-Ф. Миллеру от 22 сентября 1768 г.: «Я достал [эту песню] от сибирских людей, понеже туды всех разумных дураков посылают, которыя прошедшую историю поют на голосу».

Настоящим потрясением для научного мира стало открытие в середине XIX в. живой традиции былинного эпоса, причем недалеко от Санкт-Петербурга – в Олонецкой губернии. Честь этого открытия принадлежит Павлу Николаевичу Рыбникову (1831–1885 гг.), народнику, высланному в Петрозаводск под надзор полиции. Служа в губернском статистическом комитете, Рыбников в 18591863 гг. совершал деловые поездки по губернии, в ходе которых обнаружил десятки знатоков эпоса – сказителей – и записал от них 165 текстов былин, которые опубликовал в 1861–1867 гг.[2] Вот как собиратель описывает свою первую встречу с былинами (во время ночлега на Шуй-наволоке, острове в 12 верстах от Петрозаводска):

«Я улегся на мешке возле тощего костра, заварил себе чаю в кастрюле, выпил и поел из дорожного запаса, и, пригревшись у огонька, незаметно заснул; меня разбудили странные звуки: до того я много слыхал и песен и стихов духовных, а такого напева не слыхивал. Живой, причудливый и веселый, порой он становился быстрее, порой обрывался и ладом своим напоминал что-то стародавнее, забытое нашим поколением. Долго не хотелось проснуться и вслушаться в отдельные слова песни: так радостно было оставаться во власти совершенно нового впечатления. Сквозь дрему я рассмотрел, что в шагах трех от меня сидит несколько крестьян, а поет-то седатый старик с окладистою белою бородою, быстрыми глазами и добродушным выражением в лице. Присоседившись на корточках у потухавшего огня, он оборачивался то к одному соседу, то к другому, и пел свою песню, перерывая ее иногда усмешкою. Кончил певец, и начал петь другую песню: тут я разобрал, что поется былина о Садке купце, Богатом госте. Разумеется, я сейчас же был на ногах, уговорил крестьянина повторить пропетое и записал с его слов. Стал расспрашивать, не знает ли он чего-нибудь. Мой новый знакомый, Леонтий Богданович, из деревни Середки, Кижской волости, пообещал мне сказать много былин: и про Добрынюшку Никитича, про Илью Муромца и про Михайла Потыка сына Ивановича, про удалого Василия Буславьевича, про Хотенушку Блудовича, про сорок калик с каликою, про Святогора Богатыря…»[3]

Ободренные находкой П. Н. Рыбникова, отечественные фольклористы во 2-й половине XIX – начале XX вв. предприняли множество экспедиций, в основном на Русский Север, где были открыты новые очаги сохранности песенного эпоса и от сотен сказителей сделаны записи тысяч былинных текстов (всего исследователь эпоса профессор Ф. М. Селиванов насчитывал к 1980 г. около 3000 текстов, представляющих 80 былинных сюжетов). К сожалению, к нашему времени былины полностью исчезли из живого бытования и являются теперь лишь величественным культурным наследием ушедшего прошлого нашей страны и народа. Условием сохранности былин была полная вера сказителей в правдивость описываемых ими событий (это неоднократно отмечалось фольклористами), в реальность Богатырей, в одиночку побивавших вражеские войска, Соловья-Разбойника, свистом валившего с ног Богатырского коня, крылатого Змея Тугарина и прочих диковин художественного мира былинного эпоса. Потрясения XX в. в мире и обществе, распространение школьного образования, изменение в мировоззрении и быте русского крестьянина разрушили эту наивную веру, и былины были обречены на вымирание.

Особого внимания заслуживает вопрос о соотношении былинного эпоса с исторической действительностью (т. н. «проблема историзма русского эпоса»), вызывавший и в XIX, и в XX веках бурные споры (особенно между историками и филологами).

Основоположник русской исторической науки В. Н. Татищев так писал о былинах в 1730-х гг.: «Хотя оне не таким порядком складываны, чтоб за историю принять было можно, однако же много можно в недостатке истории из оных нечто к изъяснению и в дополнку употребить».[4] Однако в дальнейшем, пренебрегая предостережением Татищева, некоторые ученые-историки излишне прямолинейно и однозначно «привязывали» былинные тексты к данным письменных и археологических памятников, считая, как, например, советский историк академик Б. Д. Греков, что «былина – это история, рассказанная самим народом».[5] Однако надо понимать, что героический эпос в силу особенностей своего «складывания» не отражает исторических событий, а преображает их; песенно-эпическая память народа – не том летописного свода, стоящий на полке, она не хранит деяний прошлого в точности, а представляет собою народное осмысление истории, воссоздание образца устройства общества и государства, и, передаваясь столетиями из уст в уста, изменяется, скрывая историческую первооснову под позднейшими наслоениями. Вот какова, по наблюдениям ученого 1-й половины XX в. профессора Н. П. Андреева, может быть эта «многослойность»:

«В былинах о Владимире рассказывается, например, о том, как к Киеву подступает татарский царь „Батыга“ (или „Абатуище“ и т. п.). В одном из вариантов изображается, как Владимир торопится, по совету окружающих, вызывать Богатыря на помощь:

Еще тут князь Владимир да не ослушался, А нахватил он ведь кунью шубочку собольюю, Обувал же калоши да на босу ногу, А побежал да ко кружалу государеву.

[Григорьев, т. 3, № 15 (319)] Таким образом, в одном и том же тексте сталкиваются факты X–XI вв. (Владимир – вероятно, Владимир «Святой»), XIII в. (татары под предводительством Батыя взяли Киев в 1240 г.), XVI–XVII вв. («кружало государево», т. е. кабак) и XIX–XX вв. («калоши»). Совершенно ясно, что песни о Владимире в X–XI вв. не могли говорить ни о «калошах», ни о «кружале», ни о татарах: древняя былина дожила до позднейших времен и приобрела за свою долгую жизнь новые черты».[6]

Фольклористы различных научных школ выработали несколько основных вариантов решения проблемы историзма былин. Вот как их излагает профессор Ф. М. Селиванов: «1) Историческое событие отдельными реалиями наслаивается на уже существующий (мифологический, заимствованный, книжный) сюжет; 2) событие, изображенное в былине, неизбежно заслонялось позднейшими и многократными историческими наслоениями, что затрудняет или делает невозможными поиски исконного содержания; 3) первоначальный отклик на событие осуществлялся в произведениях другого жанра (хвалебная песня, сказание, предание), содержательную сторону которых впитала в себя былина» (Селиванов, с. 29). Из третьего положения также вытекает, что сами былины в том виде, как они нам знакомы, складывались позднее времен Киевской Руси – уже в эпоху удельных княжеств и татаро-монгольского ига, а во времена единого древнерусского государства бытовали лишь т. н. «про-тоформы» будущих былин (песни-хроники, отражавшие только что совершившееся событие; песни-славы в честь князей, звучавшие на пирах, а также, возможно, их противоположность – песни-поношения; воинские причитания, исполнявшиеся на похоронах и поминках), причем не в массе простого народа, а в дружинной среде, в окружении князя.

Во время татаро-монгольского ига на основе этих более ранних песенных жанров уже среди крестьянства и посадских людей начали складываться собственно былины, ставшие воспоминанием о былом единстве Русской земли, позволявшем успешно отражать набеги иноплеменников, а также и призывом к объединению разрозненных сил для общей борьбы с захватчиками. Это точно выразил еще в XIX в. критик Н. А. Добролюбов: «… во времена бедствий родной земли вспомнил он ‹народ› минувшую славу и обратился к разработке старинных преданий. Тут он начал организовывать разбросанные сказания, перепутал лица, местности и эпохи и целый трехсотлетний период сгруппировал около лица одного Владимира, бывшего ему памятнее других. Богатырей Владимировых заставили сражаться с татарами и самого Владимира сделали данником "грозного короля Золотой Орды Этмануйла Этмануйловича… В живой действительности народ не видел никакого средства управиться с своими поработителями… Но тяжела ему была эта покорность, и он всё не оставлял мечтать о средствах освобождения».[7]

Именно та важная роль, какую стали играть былины в национально-освободительной борьбе, возрождении русского государства после иноземного ига, и обеспечила им такую долгую жизнь в устной традиции – они пережили воспетую ими Киевскую Русь на целое тысячелетие! По мнению профессора Ф. М. Селиванова, «русский народ, формировавшийся в XIV–XV вв., осознавал себя непосредственным наследником Киевской Руси, ее славной истории, ее былого могущества. Воспоминания о героическом прошлом по-новому представали в эпоху национальной консолидации в условиях борьбы против ордынского ига; отдельные произведения воспринимались как части целостного прошлого. ‹.› Будучи отражением процесса этнической консолидации, былины одновременно способствовали укреплению идеи единства народа» (Селиванов, с. 31).

Былины по содержанию делятся на два цикла: киевский и новгородский; подавляющее большинство сюжетов принадлежит к киевскому циклу. Основу содержания этих былин составляют события времен Киевской Руси – огромного восточноевропейского государства, населенного древнерусскими племенами (поляне, древляне, северяне, дреговичи, радимичи, вятичи, кривичи, словене и пр.), предками современных русских, украинцев и белорусов. Большинство исторических событий и личностей, нашедших отражение в былинах, относятся к концу IX – началу XII вв., т. е. до распада Киевской Руси на самостоятельные удельные княжества во второй четверти XII в., которое в конечном итоге и привело к тому, что разобщенные древнерусские земли не смогли дать отпор татаро-монголам. Большинство событий, происходящих в былинах, приурочены к стольному городу Киеву и двору князя Владимира, былинный образ которого объединил воспоминания по меньшей мере о двух киевских великих князьях: Владимире Святославиче Святом (ум. 1015 г.) и Владимире Всеволодовиче Мономахе (1053–1125 гг.).

В нашей книге, в начале раздела былин помещены тексты о «старших» Богатырях – Святогоре, Вольге и Микуле Селяниновиче, которые представляют собою останцы догосударственного эпоса времен родового строя. Эти Богатыри наделены мифологическими чертами (оборотничество Вольги, мистическая связь с матерью-землей у Микулы), они не служат какому-либо князю – а Святогор вообще не может находиться в какой-либо земле или стране: в нем столько исполинской силы, что земля его не держит. Из былины «Илья Муромец и Святогор» видно, что время старших Богатырей проходит: Святогор умирает, а Илья, похоронив его, отправляется в Киев служить князю Владимиру (лишь в некоторых вариантах Илья Муромец соглашается воспринять часть силы умирающего Богатыря).

Далее помещаются тексты былин о Богатырях «младших», начиная с собственно героических сюжетов и доходя до новеллистических или близких балладным. Более всего былин связано с именами Богатырей Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алёши Поповича. Как и в случае с самим князем Владимиром, к эпохе его правления в былинах отнесены люди, жившие в разное время и в разных местах: Илья, погребенный в Киево-Печерской лавре, не известен летописям, зато в качестве знаменитого русского воина упоминается в старых германских и скандинавских сказаниях, начиная с XII в.; в образе Добрыни Никитича соединены воевода Добрыня, бывший Владимиру Святому дядей по материнской линии, и рязанский воевода Добрыня, живший позднее. Ростовский «храбр» Александр Попович упоминается в летописи под 1224 г. Былины об одном Богатыре ставятся нами подряд, друг за другом, представляя «эпическую биографию» героя.

Былин новгородского цикла немного; это былины о Садке и Василии Буслаеве. По идейному содержанию они сильно отличаются от былин киевских: в них нет темы княжеской службы и защиты родной земли от иноземных нашествий. Эти былины прославляют Новгород как торговую столицу русских земель (возвышению Новгорода в этом качестве способствовало то, что он избежал монгольского разорения), а также вольный и свободолюбивый дух его жителей (хотя Василий Буслаев, не веруя «ни в сон, ни в чох», восстает и против общественных отношений, и против моральных норм – и, в конечном счете, гибнет).

В конце раздела помещены тексты поздних новообразований на основе былинного эпоса – распетые былинным стихом сказка («Нерассказанный сон») и исторические предания («Рахта Рагнозерский», «Бутман Колыбанович»).

Исторические песни являются продолжением эпического творчества на новом этапе государственного развития Руси. Они посвящены историческим событиям и лицам и выражают народные интересы и идеалы. По объему они меньше былин. Сюжет исторических песен обычно сводится к одному эпизоду. Персонажи исторических песен – известные исторические деятели (Иван Грозный, Ермак, Разин, Петр I, Пугачев,

 





 



 







 


 


 




 







 


 


Бесплатно

4.82 
(11 оценок)

Читать книгу: «Былины. Исторические песни. Баллады»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Былины. Исторические песни. Баллады», автора Сборника. Данная книга относится к жанру «Древнерусская литература».. Книга «Былины. Исторические песни. Баллады» была издана в 2008 году. Приятного чтения!